[icon]https://forumupload.ru/uploads/001c/78/94/82/549761.png[/icon]
Kusuriya no Hitorigoto
❝..здесь, и только здесь, говорят слова, которые иначе не скажут никогда. Здесь жестом фокусника извлекают из темноты маленькие гнусные тайны, достают из буфета фамильные скелеты, находят в сахарнице пригоршню-другую цианистого калия. И никогда не найдется повода встать и уйти — потому что тебе вовремя подольют чая, предложат варенья, и пододвинут поближе открытую сахарницу.❞
(с)
Во-первых — это красиво.
Во-вторых — да нет, всё-таки: это по-настоящему красиво!
Хочется смотреть, читать, трогать, всматриваться в строчки и междустрочия, наблюдать, как тонкая тень скользит по мраморному полу императорского дворца, как медленно закрывается веер, как тихо произносится ложь, слишком тонкая, чтобы быть разоблачённой сразу.
Я давно думаю об игре по «Монологу фармацевта», по его шелесту шёлка, по вязкой печали подневольных голосов, по этому ощущению приглушенной боли, спрятанной за изысканностью.
Я бы с удовольствием поиграла во что-то атмосферное, медленное, красивое. С налётом яда, печати дворцовых интриг, личной драмы под шелком и лепестками.
И очень хочется отойти от линии Мяомяо и Лягушки. Это хорошая история, но слишком знакомая.
Я смотрю в сторону Лихуа и Гёкуё, в сторону принцесс Медяного Дома, придворных женщин, закрытых в своих комнатах. Они ведь такие интересные, такие молчащие, и в их молчании — целые вселенные.
Ведь Гёкуё — не просто фаворитка. Она — розовое пламя в янтарном светильнике. Её шепот слышат во сне, её имя произносят с почтением и страхом. Она никогда не спорит, потому что ей не нужно: она — центр, а всё остальное вращается вокруг. Лихуа — луна, падающая в воду. Она холодна не от жестокости, а от ясности. Её тишина — это не отсутствие слов, а их вес. Она видит всех, но не тратит взглядов напрасно. Её прошлое — как ледяная статуэтка, хрупкая и недоступная. Лишу — ребёнок среди змей. Она ещё не знает, как держать себя, как затаить дыхание в нужный момент. Её искренность болезненна, как роза с мягкими лепестками и слишком короткими шипами. Но ведь даже роза может пустить корни в камне. Лоулань же — наблюдатель. Её не замечают, пока не становится слишком поздно. Она собирает фрагменты, насекомых, знаки. Не для власти, а для понимания. Она знала про бедствие раньше всех — просто не считала нужным предупреждать. Её сила — в ускользающем внимании, в способности исчезнуть, оставив за собой знание. А еще есть Аадуо — тень, которая осталась в стенах. Мать, изгнанная с достоинством. Женщина, ушедшая не сломленной, а забывшей. Её история — шрам на запястье императорского сердца. О ней не говорят, но каждое молчание — о ней.
И есть те, кто не во дворце, но правят куда тоньше. Принцессы Медяного Дома — не наложницы, не служанки. Они — система координат.
Пайрин — старшая, голос, к которому прислушиваются. В её смехе — острые края, в её глазах — карта улиц и судеб. Она умеет сказать «нет» так, будто предложила «да». Мэймэй — мягкая, как дым. Она обволакивает, говорит ласково — и потому её опасность приходит медленно, как яд в чае. Она — связующее, но не привязанное. А Дзека... Она не будет вашим утешением. Она не предложит вам весь мир, но если заглянете в её глаза, вы увидите там честность, которую не готовы выдержать. Она — холодная вода для обожжённой кожи.
И где-то в стороне — Суйрей. Её не зовут, но она уже там. Служанка, что знает все имена. Хранительница ритма, в котором дышит дворец. И его конец.
Если она заговорит — вас уже не спасли, вас отправили на смерть. Суйрей не судит. Она наблюдает. И действует — тогда, когда все остальные промедлили.
Я люблю второстепенных героев.
И в этом мире они — вовсе не второстепенные.
Здесь даже молчание весит больше, чем слова.
Буду рада любым персонажам.
Хочется атмосферной, чувственной, неторопливой игры, в которой красота — не украшение, а форма сопротивления.
Приходите.
Я вас жду.
Аптекарь уже приготовил настой.
