стану the fledgling для sebastian lacroix
vampire the masquerade — bloodlines // martin wallström
кое-что о: ситуация стандартная: не пропадай молча, а если потерял интерес — скажи мне честно, я пойму, даже если этот интерес резко пропадёт посередине 97987987 начатых эпизодов и 5465489798 отписанных постов. то, как ты пишешь ( с заглавными или лапслоком, с оформлением или без него, много или мало ) мне не важно, мне важен умение в диалог и желание общаться + играть, ибо на одном перебрасывании хэдами далеко не уехать. со мной не обязательно поддерживать контакт 25/8, но желательно, конечно, обсуждать деталичи и мозгоштурмить время от времени. ещё внешность попрошу не менять, hihique, но то такое... людское...
то, как я пишу, можно чекнуть ниже, пост плюс-минус свежий. и на случай принципиальности оформления — я подстроюсь, реально. достаточно мне сказать "пиши пж с заглавной", и я тово-этово.
себастьян лакруа — само воплощение клана вентру. прямая спина, гордо вздёрнутый подбородок, идеально отглаженный воротничок и вычищенные дочиста ногти. золотые запонки, наполированные до блеска полы в зале аудиенций, шикарный вид на залитый золотыми огнями лос-анджелес, молчаливый и верный слуга за правым плечом и сотни недругов среди таких же не-мёртвых, как он. себастьян лакруа всегда полон амбиций — иногда чересчур. он осведомлён в том, что среди не-мёртвых попытки прыгнуть выше собственной головы зачастую кончаются довольно плачевно, потому всегда готов отступить, дабы сохранить свою честь и престиж при дворе.
но, к сожалению, лакруа не умеет проигрывать. да, он готов ждать сколько угодно в тени. он готов виться вокруг своей желанной добычи годами, как раззадоренная охотой акула, чтобы в какой-то момент кинуться на неё и проглотить целиком.
и подавиться. потому что кусок окажется слишком большим.
у лакруа было будущее — он разрушил его своими руками, вовремя не разглядев действительно важного союзника среди тех, кто ему был максимально лоялен. спустив на самотёк воспитание молодого птенца, себастьян подвёл себя к гильотине и едва не сложил на ней голову.
каково это — солдату, видевшему не одну войну, герою, собравшему вокруг себя бессмертных ценителей, властителю, севшему на трон одного из влиятельнейших городов америки, — почувствовать себя на волоске от окончательной смерти из-за выскочки, чьи ночи не насчитали даже пяти десятков лет?
унизительно.
и с этим позором ему придётся не-жить до тех пор, пока он не сумеет добиться обратного.
хотя, возможно, этот его триумф для него станет последним. в современные ночи нельзя быть в чём-то уверенным на все сто процентов.
никто не любит лакроя — я люблю
# в принципе
на этом можно было бы и закончить, но я не договорилаааа. мною рассматривается концовка за камарилью ( та, где его увели в неизвестном направлении, а поводья от царской повозки оказались в руках тремер ), описанная выше лояльность всё же имеет свои пределы. да, помереть с «любимым» во время взрыва довольно романтично, но мы всё же не-мёртвые, нам надо мыслить чуточку глобальнее. и как только лишённый хозяина лос-анджелес начнёт отмирать по кирпичику, нам таки снова придётся действовать в дуэте. ну и, конечно, услуга за услугу: себастьян в своё время спас птенца от окончательной смерти, и тот вернул ему должок. каким образом? ну, мы это дело обсудим.
мне не принципиален пол гг — я с одинаковым успехом могу сыграть и неоната, и неонатку — но из кланов предпочту либо тремер ( чтобы развивать интриги внутри капеллы ), либо тореадор, ибо вентру/тореадор это золотая классика, каноничное событие, которого не избежать.
можно уйти в политоту. можно наращивать межличностные отношения одновременно с восстановлением престижа. а можно совмещать. ла — здоровенный городина, грызня за который никогда не прекратится, и генерировать стычки с тем же саббатом или анархами можно до бесконечности.
так что я в любом случае буду рад любому исходу, ибо обожаю маскарад в целом и втмб в частности. остаётся только дождаться того, кто будет обожать это дело вместе со мной. 
пост
— нет, фредерик, — он говорит сипло и нарочито медленно, словно с издёвкой смакуя то, как на его языке перекатываются слоги имени закадычного друга. — не особо. честно? вообще никак.
обескровленный рот мортимера тянется в вымученной улыбке, этот кривой жест больше похож на оскал загнанной в угол собаки, которая готова сдаться в любую секунду, лишь бы всё прекратилось. он устал и — по нему это ясно, как божий день — совершенно не хочет здесь находиться. такие места, как это, вызывают у него приступ паники своей первозданностью, перед лицом которой любой человек ощущается крохотным и ничтожным. море деревьев, занесённые листьями тропы, шквал ошеломляющих запахов, среди которых ярче всего ощущается аромат разложения — он не боится, но ему глубочайше тревожно, как будто бы есть в этой залитой золотым светом чаще нечто такое, что наверняка кинется на них с фредди в любую секунду, чтобы разодрать на куски. и солнце… солнце над головами словно назло сияет так ярко, словно на мортимера направлен самый беспощадный софит. пальцы врезаются намертво в зачарованный перстень на безымянном левой руки, он его нервно проворачивает не раз и не два, словно порывается снять. словно это что-то решит прямо сейчас, а не создаст ещё один ( совершенно дурацкий ) прецедент здесь, в глуши, где ни единой живой души на многие мили вокруг.
о, господь всемогущий…
он вроде как не обязан дышать, но всё равно делает вдох, чтобы расправить слипшиеся и почти отмершие за ненадобностью мёртвые лёгкие — их вновь заполняет аромат хвойной пряности и разогретых на солнце деревьев, аромат чьей-то вековой жизни, пускай неподвижной, но всё же по-своему впечатляющей. где-то вдалеке что-то цветёт, кажется, белого цвета, ведь только у белых цветов может быть настолько приторный запах.
мортимер не спрашивает “что” и “зачем”, глядя теперь уже со снисходительной гримасой в лицо своего прилипалы-агента. он не спросил этого и тогда, когда фредди появился на пороге их с мэдди дома, даже не соизволив набрать его по телефону ( возможно, в планы мужчины не входили долгие разговоры с миссис марч, которая бы наверняка запорхала вокруг нежданного гостя, играя роль самой радушной хозяйки на свете ); и не задал наводящих вопросов, пока они катили куда-то прочь от ла по новоиспечённому и всё ещё пахнущему свежим асфальтом шоссе прямиком за грань города ангелов. там, у взлётных полос и кричащих дешёвой безвкусицей табличек с центовым ценником придорожных мотелей и осталось всё его самообладание, уступив окончательно место тревоге, разъедающей его нутро, точно инфекция.
но фредди спокоен. фредди, кажется, вообще наплевать, что его близкий друг напряжён, словно высоковольтный провод, готовый закоротить в любую секунду. фредди частенько выбешивает мортимера своей непробиваемой какой-то блаженностью, ведь для того словно не существует преград и ситуаций, из которых выхода нет. в такие моменты не-мёртвому очень хочется как-то сострить, чтобы фредди стало обидно и с его вечно сияющей отрешённостью физиономии сползла эта идиотская в своей наивности улыбка подростка.
мортимеру в принципе сложно держать свой язык за зубами, когда на горизонте маячит федерал с лицом голливудской звезды — настолько тот выглядит совершенно не к месту в любой ситуации, в какой бы они ни оказались вдвоём.
но не здесь, не сейчас. не после недель бесконечного спуска по нисходящей спирали из паранойи и паники, разделённой на колкие “я в порядке, со мной всё нормально” и “если будет время — зайди, есть что обсудить”. и когда мортимер ( в очередной раз, которые он уже не считает, ибо давным-давно сбился со счёту ) едва не достигает дна этой проклятой пропасти, фредди берёт его за руку и тащит обратно, на свет. стоит ли говорить, что за всё это пускай и короткое время, проведённое вместе, этот неугомонный блюститель чёрт-бы-его-побрал закона ни разу не бросал своего подопечного один на один с одолевающими его кошмарами?
даже если все эти ужасы — просто плод его неуёмной фантазии.
и когда большая и неприятно-холодная ладонь мортимера ложится на загривок приятеля, чтобы притянуть того к себе ближе в абсолютно панибратском жесте, он как будто бы отмирает, хоть и ненадолго. здесь бежать уже некуда, негде и прятаться — по доброй воле в пасть лесу полезет только безумец, а мортимер хоть и не славится отточенной логикой в своих жизненно важных решениях, но всё таки не настолько глубоко закопал свой инстинкт самосохранения, чтобы вот так просто сгинуть, однажды рискнув.
да и, честно сказать, ему этого делать просто не хочется.
потому что фредди знает, как будет лучше для них, а морти будет покорно влачиться за ним, словно телец на верёвочке. так было и так всегда будет.
— надолго мы тут? — как бы невзначай спрашивает мортимер всё так же сипло, слова прилипают к нёбу противным невнятным комком. ему всё ещё страшно, но не от того, что фредерик вывез его бог весть куда ( и дома осталась наверняка сбитая с толку таким ранним отъездом мадонна ), а от того, что все его подозрения сбудутся. не может быть нормальным тот факт, что в их края зачастили странные люди, совершенно не похожие на сбившихся с дороги туристов или назойливых папарацци, к которым морти почти что привык.
может быть ему и впрямь стоит рассказать обо всём этом агенту. может… хотя тот наверняка уже уловил своей нелюдской интуицией, что с морти что-то серьёзно не так, и просто молчит, как и молчал, когда распознал в нём кровопийцу незадолго после его становления.
— свежая стрижка, хм? — большой палец вампира едва ощутимо ерошит колючие полосы только-только отросших волос на загривке приятеля, он наконец заземляется вместе с этим касанием, словно гладит какого-то пса переростка в попытках унять свой тактильный голод и приглушить напряжённость. — а ты щёголь, фред. кого собрался здесь очаровывать, местных лосей?
